Донаучные представления сексуальности в XIX в.

В конце XIX столетия знание о половой жизни человека было чрезвычайно скудным, кроме того, оно в значительной степени было пронизано донаучными домыслами и мифами. Именно здесь проявилось чреватое последствиями отставание научного познания, которое в первую очередь объяснялось многовековым табуированием человеческой сексуальности. Многое из того, что было накоплено в сексуальном опыте за долгую историю человеческой культуры и закреплено в основном в художественном отражении, по существу, игнорировалось.

Формальная церковная мораль была против половых сношений, если они не были связаны с намерением произвести на свет ребенка: до- и внебрачные половые отношения, как и все формы самоудовлетворения, осуждались как «плотские грехи», заслуживающие кары. Во власти этих догм находились в первую очередь социально угнетенные и малообразованные народные массы, что приводило к страхам, самоотречению, зажатости и другим деформированным проявлениям половой жизни. Однако, с другой стороны, в XIX в. в буржуазно-капиталистических странах, особенно в привилегированных слоях, все больше распространялась неформальная «двойная» мораль, санкционировавшая внебрачные половые связи, проституцию, порнографию.

Поскольку официально это было запрещено, поступали так, как будто следовали этой морали, но неофициально делали противоположное. В широких кругах буржуазного общества сексуальное относилось к вещам, о которых говорить было не принято. Это касалось половых органов, более того — даже бедер, нижнего белья, не говоря уже о половых сношениях. Против «более вольного» изображения в книгах или в искусстве ревнителями нравственности возбуждались гражданские процессы. Параграф 184 Уголовного кодекса Германской империи давал юридические основания для произвольного толкования. Тем самым грех прелюбодеяния должен был быть объявлен вне закона, на самом же деле лишь массово укреплялась внешняя святость.

Ученые XIX в., занимавшиеся сексуальными вопросами, не могли опереться на развитую теоретическую концепцию, не располагали результатами систематического эмпирического исследования и поэтому едва выходили за повторение стародавних точек зрения и мифов, которые в основном служили утверждению церковного и обывательского взгляда на человека.

Такими основными идейно-теоретическими чертами были:

противопоставление тела и души (духа). Согласно церковной морали, дух был призван сдерживать более низкие влечения тела;

биологизация влечений. Сексуальное поведение понималось как биологическое влечение, которое у человека проявляется так же, как у животных;

сведение сексуального влечения к функции производства потомства. Половая жизнь человека представлялась таким образом, как будто она направлена исключительно на продолжение рода. Удовольствие и другие проявления этого чувства у человека были в соответствии с церковной моралью полностью отметены;

объяснение характеров мужчины и женщины их биологической половой конституцией. Мужчина, разумеется, всегда ставился на высокую ступень, а женщина — на более низкую. Психические половые различия объяснялись биологией мужчины и женщины или божественным творением их.

Эти основные воззрения на «половую картину» в XIX в. можно проиллюстрировать несколькими цитатами. Как известно, состояние знания в определенное время отражается в энциклопедиях и лексике. К ключевому слову «пол» в «Общей энциклопедии наук и искусств» (Лейпциг, 1856, т. 63, с. 43) прилагается такой текст:

«Также связан с физическим организмом прежде всего тот факт, что половое влечение у мужчины, как и прочие низкие влечения... действует намного сильнее и энергичнее и даже, как заметил Бурдах, во многом принимает характер животной страсти... Кроме того, половая любовь мужчины направлена на внешнее, материальное, на внешнюю форму и чувственное наслаждение. Женщину же, наоборот, больше привлекают внутренние качества, ей необходимо уважать мужчину, и она чувствует себя счастливой благодаря его интеллектуальному или моральному величию, благодаря гражданскому уважению к нему или способностям возлюбленного, ее любовь более чистая, более нежная, более духовная... Пусть подспудно, но всегда при половой близости женской душе мерещится мысль о зачатии».

В «Энциклопедическом словаре Мейера» (1987, 4-е ид., с. 209) можно прочесть следующее о половых особенностях:

«У женщины верх берет чувство, сердце, у мужчины, наоборот, интеллект, мышление. Фантазия у женщины более живая, чем у мужчины, но она редко достигает той высоты и смелости, что у последнего. С точки зрения проницательности, глубины суждения мужчина безусловно имеет преимущество, поэтому он и более склонен к абстрактным изысканиям, чем женщина. Мужчину характеризует известный эгоизм, женщина склонна к самопожертвованию».

Эти воззрения постоянно поддерживались авторитетными мнениями некоторых философов (Шопенгауэр, Ницше), а также врачами и психологами, и их повторяли вплоть до середины нашего века.

Получивший широкое признание и часто цитировавшийся 100 лет назад Шопенгауэр, ярко выраженный женоненавистник, рассуждает таким образом:

«Уже один только вид женской фигуры говорит о том, что женщина не предназначена ни для большой духовной, ни для физической работы... Всю свою жизнь женщины остаются детьми, всегда видят только самое ближнее, цепляются за настоящее и предпочитают мелочи более важным вещам» (1943, с. 132).

Даже женская красота, по Шопенгауэру, является лишь приманкой, кратковременным «фурором» природы, которая должна побуждать мужчину выполнять биологическую функцию, связанную с продолжением рода. После нескольких лет «привлекательности и расцвета... за счет всей остальной жизни» женщина увядает.

Такие воззрения имели идеологическую функцию, а именно оправдание патриархальных форм господства, социального бесправия и двойной эксплуатации женщины — капиталистическим обществом и мужчиной. Дискриминация женщины, представленная как естественная и богоугодная, достигла бы сегодня размеров, которые вряд ли можно представить. Поэтому обеспечение полного общественного равноправия женщины с самого начала относилось к основным целям революционных социалистов. Карлу Марксу принадлежат известные слова: «Общественный прогресс можно точно измерить по социальному положению прекрасного пола (включая некрасивых)» (Маркс, Энгельс и Ленин, 1972, с. 101; ср.: Бебель, 1976; Куриг и Шпайгнер, 1978).