СТАРЕНИЕ И ДОЛГОЛЕНТИЕ

Гаврила Державин

(1743 — 1816)

Шуточное желание

Если б милые девицы

Так могли летать, как птицы,

И садились на сучках,

Я желал бы быть сучочком,

Чтобы тысячам девочкам

На моих сидеть ветвях.

Пусть сидели бы и пели,

Вили гнезды и свистели,

Выводили и птинцов;

Никогда б я не сгибался,

Вечно ими любовался,

Был счастливей всех сучков.

1802

Евгений Баратынский

(1800—1844)

Дорога жизни

В дорогу жизни снаряжая

Сынов своих, безумцев нас,

Снов золотых судьба благая

Дает известный нам запас.

Нас быстро годы почтовые

С корчмы довозят до корчмы,

И снами теми роковые

Прогоны жизни платим мы.

1825

Евгений Баратынский

(1800—1844)

Старик

Венчали розы, розы Леля,

Мой первый век, мой век младой:

Я был счастливый пустомеля

И девам нравился порой.

Я помню ласки их живые,

Лобзанья, полные огня...

Но пролетели дни младые,—

Они не смотрят на меня!

Как быть? У яркого камина,

В укромной хижине моей,

Накрою стол, поставлю вина

И соберу моих друзей.

Пускай венок,

сплетенный Лелем,

Не обновится никогда,—

Года, увенчанные хмелем,

Еще прекрасные года.

1828

Афанасий Фет

(1820—1892)

* * *

В пору любви, менты, свободы,

В мерцаньи розового дня

Язык душевной непогоды

Был непонятен для меня.

Я забавлялся над словами,

Что будто по душе иной

Проходит злоба полосами,

Как тень от тучи громовой.

Настало время отрезвляться,

И долг велел — в немой борьбе

Навстречу людям улыбаться,

А горе подавлять в себе.

Я побеждал.

В душе сокрыта,

Беда спала...

Но знал ли я,

Как живуща, как ядовита

Эдема старая змея!

Находят дни,— с самим собою

Бороться сердцу тяжело,

И духа злобы над душою

Я слышу тяжкое крыло.

1855

Афанасий Фет

(1820—1892)

У камина

Тускнеют угли. В полумраке

Прозрачный вьется огонек.

Так плещет на багряном маке

Крылом лазурным мотылек.

Видений пестрых вереница

Влечет, усталый теша взгляд,

И неразгаданные лица

Из пепла серого глядят.

Встает ласкательно и дружно

Былое счастье и печаль,

И лжет душа, что ей не нужно

Всего, чего глубоко жаль.

1856

Иван Бунин

(1870—1953)

Огонь

Нет ничего грустней ночного

Костра, забытого в бору.

О, как дрожит он, потухая

И разгораясь на ветру!

Ночной холодный ветер с моря

Внезапно залетает в бор;

Он, бешено кружась, бросает

В костер истлевший хвойный сор -

И пламя вспыхивает жадно,

И тьма, висевшая шатром,

Вдруг затрепещет, открывая

Стволы и ветви над костром.

Но ветер пролетает мимо,

Теряясь в черной высоте,

И ветру отвечает гулом

Весь бор, невидный в темноте,

И снова затопляет тьмою

Свет замирающий...

О да! Еще порыв, еще усилье—

И он исчезнет без следа.

И явственней во мраке станет

Звон сонной хвои, скрип стволов

И этот жуткий, все растущий,

Протяжный гул морских валов.

1903—1905

Иван Бунин

(1870—1953)

Вечер

О счастье мы всегда лишь вспоминаем.

А счастье всюду. Может быть, оно

Вот этот сад осенний за сараем

И чистый воздух, льющийся в окно.

В бездонном небе легким белым краем

Встает, сияет облако.

Давно Слежу за ним...

Мы мало видим, знаем,

А счастье только знающим дано.

Окно открыто.

Пискнула и села

На подоконник птичка.

И от книг

Усталый взгляд я отведу на миг.

День вечереет, небо опустело.

Гул молотилки слышен на гумне...

Я вижу, слышу, счастлив.

Все во мне.

14 августа 1909