<<Предыдущая страница Оглавление книги Следующая страница>

СЕКСУАЛЬНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ — ФУНКЦИЯ ГОРМОНОВ?

То, что биологическая концепция инстинкта — «модель парового котла» — не может быть перенесена на человеческое половое поведение, убедительно доказывают данные сексофизиологии. Ведь согласно концепции инстинкта, следовало бы ожидать тесной взаимосвязи между силой влечения (сексуальной потребности) и соответствующими биохимическими факторами.

В соответствии с этой теорией изменения в концентрации половых гормонов должны были бы отражаться на половом поведении. Выход из строя половых желез должен был бы иметь катастрофические последствия для «полового влечения» данного индивида. Результаты современных исследований показывают, что у низших животных действительно имеются такие тесные связи. Их половое поведение регулируется гормонально. Однако уже у обезьян и человекообразных обезьян половое поведение не полностью зависит от гормонального статуса. У человека же эта зависимость в решающей степени редуцирована. Хотя у половозрелого человека для высокой сексуальной возбудимости должен иметься определенный гормональный статус. Как для мужчин, так и для женщин определенный уровень андрогенов является физиологической предпосылкой их сексуальной чувствительности.

Таким образом, андрогены создают физиологическую основу для сексуальной потребности и способствуют повышению чувствительности и восприимчивости к раздражителям. Они сенсибилизируют центры в промежуточном мозге, которые контролируют сексуальность, генитальные рефлексы в спинном мозге, внешние гениталии (пенис, клитор), возможно, стимулируя обмен веществ, а также повышают общую жизнеспособность (Шмидт, 1982). Они продуцируются главным образом в мужских семенниках, в совсем незначительных количествах также в яичниках женщины и у обоих полов в надпочечниках.

Однако функциональной зависимости сексуальной потребности от уровня андрогенов не существует. У более активных в сексуальном отношении мужчин и женщин значения андрогенов не выше, чем у более пассивных. Мужчины и женщины с высокой частотой коитусов или оргазмов в среднем не отличаются от мужчин и женщин с совсем низкими значениями (например, от аноргазмических женщин). И наоборот: различные значения андрогенов у разных индивидов не коррелируют с разной сексуальной активностью. Из этого следует, что сексуальная активность органически здорового человека не может существенно возрасти в результате применения гормонов (за исключением аутосуггестивных эффектов).

Правда, при патологических вариантах дело обстоит иначе. Для устранения некоторых болезненных нарушений сексуальной возбудимости лечение андрогенами показано и приносит успех. Но если необходимый уровень достигнут, то дальнейший прием андрогенов будет для сексуального поведения неэффективным.

Нормальный же уровень андрогенов у здорового мужчины превышает необходимый в три-четыре раза. «Таким образом, мужчина продуцирует андрогенов намного больше, чем это необходимо для максимально возможного проявления его возбудимости» (Шмидт, 1975, с. 38). Особенно это относится к 20—50-летним. Даже если уровень андрогенов у пожилых мужчин значительно снижается, это все же не является причиной наблюдаемой иногда уже у 60-летних возрастной импотенции. Гораздо больше таких мужчин являются импотентами, несмотря на физиологическую функциональную способность (удовлетворительный гормональный статус), что прежде всего указывает на психические причины этого явления. Аналогичная картина и при оперативном удалении семенников. После такого вмешательства продукция андрогенов мужскими половыми железами полностью исключена; остаются лишь очень незначительные дозы, выделяемые надпочечниками. Согласно устаревшей теории инстинктов, после этого сексуальная возбудимость мужчины должна приближаться к нулю и в короткий срок наступает импотенция.

В действительности же дело обстоит иначе. Правда, после такой операции некоторые мужчины жалуются на скорую потерю сексуальной активности, другие отмечают постепенное ее снижение, однако третьи в течение многих лет остаются в сексуальном отношении такими же потентными, как перед - кастрацией, хотя гормональный статус у всех совершенно одинаков. Следовательно, остается объяснение главным образом психическими факторами: страх перед возможной импотенцией делает их импотентными.

Похоже, что решающую роль в этих случаях играет самовнушение. По всей видимости, в таких ситуациях мужчины оказываются более неуверенными и более внушаемыми, чем женщины. Возможно, что это связано с «навязчивыми мыслями по поводу эрекции», которая является предпосылкой их сексуальной потенции. Эрекция — это органическая функция, которую можно легко нарушить психически.

Аналогичные примеры можно привести и из сексуального поведения женщин. У большинства из них удаление обоих яичников не влечет за собой снижения сексуальной возбудимости, хотя полностью прекращается продукция половых гормонов — эстрогенов и частично андрогенов. Иногда даже наблюдалось увеличение сексуальной возбудимости и частоты коитусов. Возможно, во многих случаях это является следствием устранения распространенных прежде страхов перед беременностью. Однако для приверженцев биологической теории влечения эти факты являются парадоксальными и необъяснимыми.

Как было доказано, незначительного количества андрогенов, продуцируемых надпочечниками, достаточно в качестве основы для сохранения сексуальной потребности женщины. Следовательно, оперативное удаление яичников не нарушает автоматически сексуальную возбудимость женщины. Сексуальное влечение резко ослабевает только тогда, когда при этом выходят из строя еще v надпочечники. В таких случаях в качестве замены в распоряжение женщин предоставляются надежные гормональные препараты Но и здесь большое значение имеет психическая установка женщины к операции и дальнейшей жизни.

Совершенно аналогичная ситуация складывается у каждой женщины с наступлением естественного климакса. Климактерический период, которого часто так боятся, и здесь не означает окончания половой жизни. Физиологические основы для нормальной сексуальной возбудимости и активности женщин остаются сохранными еще в течение долгого времени после наступления климакса. Распространенное ранее предположение, что с климаксом сексуальная потребность угасает в связи с отмиранием «инстинкта», лишено всяких оснований. Правда, тот, кто по-прежнему верит в этот предрассудок, делает его действенным в собственной жизни. К женщине между 50 и 60 относится: «Ей столько лет, на сколько она себя чувствует!». «Она так сексуально возбудима, как ощущает это сама».

И наконец, еще один аргумент, свидетельствующий о независимости уровня сексуальной потребности женщины от ее гормонального статуса: с разрывом фолликул у женщины содержание половых гормонов (эстрогенов) в крови сильно увеличивается. В последующие дни цикла эти значения опять постепенно снижаются. Однако на сексуальную возбудимость женщины (в отличие от самок животных) это существенно не влияет — в течение всего месячного цикла она чувствительна в сексуальном отношении примерно одинаково.

Систематические исследования указывают на то, что сексуальная потребность, а также чувство наслаждения и готовность отдаться мужчине в течение нескольких дней до и после менструации и во время овуляции может быть несколько интенсивнее. Однако у разных женщин это бывает по-разному и в целом очень слабо выражено, так что объяснение колебаниями гормонального статуса неприемлемо. Скорее напрашиваются другие возможные объяснения, например ожидаемое или практикуемое воздержание во время менструации; после этой многодневной паузы влечение обоих партнеров становится более интенсивным (ср.: Шмидт, 1975, 1982; Форд и Бич, 1968; Аллеманн-Тчёпп, 1979; Зельг и др., 1979).

Приведенные примеры со всей очевидностью свидетельствуют о несостоятельности биологических концепций влечения или инстинкта в сфере эротико-сексуальной возбудимости. Справедливы слова К. Маркса: «Наши потребности и наслаждения происходят от общества. Поскольку они имеют общественную природу, они имеют относительную природу» (Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. 2-е изд. Т. 6. С. 412).

Конкретное половое поведение индивидов приобретается на основе нормальных гормональной и нервной функции в результате процессов научения в индивидуальной жизни. Это относится не только к реакциям на определенные раздражители, к техникам и другим модальностям сексуального поведения, но и к степени эротически-сексуальной возбудимости. Другими словами, интенсивность половой потребности, «сила влечения» в значительной мере формируется в процессе научения.

Только с помощью теории социальной детерминации (теории научения) можно отчасти объяснить большие различия в сексуальном поведении, в частности разную частоту коитусов и оргазмов у разных народов и групп.

Дать определенный ответ на вопрос, играют ли роль при определенных вариантах, например при крайних типах гипер- или гипоактивации, гормональные или другие физиологические факторы, — в настоящее время пока еще нельзя. Возможно, это покажут результаты дальнейших исследований. Несомненно, однако, что в норме, вне болезненных расстройств, такие биологические воздействия еще не доказаны. Напротив, современные исследования все больше подтверждают значение воспитания, общественных норм, идеалов, индивидуального жизненного опыта и запечатлений, т. е. силу социальных и психологических детерминант, для развития человеческого сексуального поведения. Поэтому надо быть весьма сдержанным при ответе на вопросы о биологических детерминантах того или иного уровня активности (частоты коитусов или оргазмов).